Редакция ArtMisto открывает новую рубрику научно-популярных статей, где наши друзья из проекта 15х4 будут публиковать материалы, посвященные научным открытиям, техническому прогрессу, новым технологиям и их взаимодействию с окружающей средой.
Текст: Андрей Филатов
Сегодня, в первом материале нашей новой рубрики, попробуем разобраться, в чем все-таки состоит польза науки для обычного человека.
Первое что приходит на ум - наука объясняет фундаментальные принципы устройства мира.
Из этого следует, что благодаря науке человек способен лучше понимать мир, в котором живет. Но чтобы совершить хоть сколько-нибудь значимое открытие, недостаточно теоретических знаний, нужно еще и создать оборудование, на котором возможно их применить.
Современный мир устроен так, что на создание новой технологии необходимо финансирование, а финансирование для проведения исследований в должном объеме могут получать и эффективно использовать только две отрасли: научная, и военная. Однако открытия военной отрасли чаще всего попадают под гриф «секретно», и только спустя многие годы становятся достоянием общественности (не говоря о том, что зачастую стоят тысячи человеческих жизней). Научные открытия и технологии, в свою очередь, практически сразу становятся доступны коммерческому сектору.
Рентгеновские детекторы некоторое время использовались в военной промышленности в разведывательных целях (на спутниках шпионах, для контроля проведения испытаний ядерного оружия). Как и многие другие, эти технологии были засекречены, но как только астрономы стали изучать небесную сферу в рентгеновском диапазоне, компанией-производителем астрономических детекторов был создан прибор для досмотра багажа, которым и сейчас пользуются в каждом аэропорту. При разработке Большого адронного коллайдера были отработаны технологии создания сверхпроводящих магнитов (которые также являются основной деталью аппаратов МРТ). Как следствие, затраты на производство магнитов резко сократились, и значительное количество клиник во всем мире смогли закупить более доступные аппараты МРТ. Итак, создание современного крупного научного инструмента влечет за собой целый ряд технологических открытий, которые доступны коммерческому сектору.
Можно возразить, многие крупные коммерческие компании, вроде Apple,тратят серьезные суммы на разработку новых технологий и тоже являются двигателями технологического прогресса. Это вполне правдивое замечание, но тут стоит рассказать одну историю. В конце 80-х в жизнь людей пришли первые беспроводные технологии, а ведущим игрокам IT-индустрии стало ясно, что создание беспроводной связи между портативными устройствами это очень перспективное направление.
На создание данной технологии
были брошены значительные ресурсы, но без видимого результата. Тем временем
,
в австралийской лаборатории радиоастрономии
CSIRO
, инженер Джон О’Салливан, работал над поиском излучения черных дыр, предсказанного Стивеном Хокингом. Он был так увлечен, что решил модернизировать радиотелескоп, на котором работал. Результатом его модернизации стал алгоритм обработки радиосигнала который лежит в основе всем хорошо знакомой технологии Wi-Fi. В чем же причина? Почему радиоастроном смог решить задачу, над которой безуспешно бились лучшие инженеры ведущих IT компаний?
Ответ в мотивации: труд над поставленной исключительно коммерческой задачей не может мотивировать работать также эффективно, как занятие интересным и любимым делом
Вторую важную роль науки в современном обществе можно сформулировать следующим образом: занимаясь наукой, люди находятся в сверхмотивированном состоянии, которое позволяет совершать грандиозные открытия, даже не осознавая их значение для общества.
Наука для каждого
Если с ценность науки для человечества в целом вполне ясна, то самое время задаться вопросом, есть ли польза для отдельно взятого человека, не связанного непосредственно с научной деятельностью? Ответ на этот вопрос правильней начинать издалека. Зачастую, крупные международные компании нанимают в свои исследовательские отделы людей именно из научной среды. Можно предположить, что работники науки имеют обширный запас знаний в своей области, но это далеко не ключевой фактор. Причина в том что, работая в научном сообществе, человеку необходимо решать задачи, которые до него еще никто не решал, и без какой-либо гарантии, что у них вообще есть решение. Н еобходимость постоянно обрабатывать огромные потоки новой информации формируют особый склад ума, который условно называют критическим и аналитическим мышлением. Именно эти качества, доведенные до совершенства, помогают находить ответы на казалось бы, нерешаемые вопросы.
И тут не лишним будет вспомнить, что работа нашего мозга очень напоминает работу мышц: для поддержания высокой мозговой активности его нужно постоянно тренировать.
При решении сложных задач или изучении нового материала, в мозге формируются нейронные связи, которые в дальнейшем помогут более продуктивно обрабатывать любую информацию, с которой мозгу придется столкнуться
С этой точки зрения наука выступает в роли идеального тренажёра для ума, позволяя становиться не только образованнее, но и фактически умнее.
Первая мысль, которая приходит в голову: наука нужна, чтобы создавать «айфоны» и прочие технические радости. Это лукавство, поскольку «айфоны» – плод технологической, инженерной деятельности. То же самое можно сказать про оружие. Атомная бомба – это своего рода «айфон», только посложнее.
Фундаментальная наука – довольно странный феномен. Она не приносит немедленной, непосредственной пользы. Более того, невозможно предсказать, какой вид фундаментальной науки принесет пользу в будущем. Вы можете планировать, что и в каком порядке будете изучать, но в отличие от прикладных наук, результат может быть сколь угодно отдаленный. Как говорил великий математик Харди, «заниматься нужно либо теорией чисел, либо теорией относительности, поскольку только эти две науки не имеют полезных применений (особенно в военном деле) («Апология математики», 1940)». Однако сегодня теория чисел используется для транзакций через интернет. Электронные платежи – не что иное, как тяжелая теория чисел.
1. Фундаментальная наука полезна как целое, и много раз это доказывала. Сэр Майкл Фарадей оправдал все вложения в фундаментальную науку на несколько тысяч лет вперед: в XIX веке он изучал абстрактные электромагнитные явления и открыл электромагнитную индукцию. Кроме того, фундаментальная наука полезна сразу для всех. Результатами исследований пользуется все человечество. Но если конкретный фундаментальный ученый говорит, что знает, в чем польза его исследований, – он либо привирает, либо собирается открыть стартап. В США хорошо налажено превращение научных исследований в стартапы: проваливаются 90% из них, оставшиеся 10% оправдывают все вложения.
2. Можно воспользоваться примером из советской жизни: наука нужна, чтобы была хорошая боеголовка (ядерная физика) и ракета, чтобы ее доставить (математика и механика). Это объясняет, почему в Советском Союзе была замечательная физика и не было замечательной биологии – для создания бактериологического оружия не требуется особых усилий. Ученые перестают заниматься фундаментальной наукой, когда доказывают свою полезность. Когда труба зовет, математики и физики становятся инженерами.
3. Другое полезное свойство науки – это государственная экспертиза. Чиновникам приносят разные проекты. Должен быть кто-то с достаточной квалификацией, чтобы понять – нарушает этот проект первое начало термодинамики, или не нарушает. Если в Госдуму принести проект вечного двигателя, уверяю вас, найдется депутат, который начнет его пропихивать.
4. Есть обратный классический пример. В 1939 году Эйнштейн написал Рузвельту, что в немецких журналах перестали публиковаться статьи по ядерной физике. Это была теоретическая область науки – никому в голову не приходило, что ее можно использовать на практике. И вдруг публикации прекратились. Эйнштейн понял, что исследования перешли на уровень технологий. Государству нужны люди, которые в состоянии отследить такие вещи.
5. Наконец, высшее образование. Если государство хочет иметь современных прикладных ученых – инженеров, технологов, биотехнологов, они должны учиться у людей, которые занимаются современной фундаментальной наукой. Иначе мы будем воспроизводить технологии двадцатилетней давности.
В каждом обществе есть небольшой процент людей, которые занимаются наукой, потому что умеют это делать, им это нравится. Социальный эксперимент, который ставился в России, доказал: люди будут заниматься наукой, даже если им зарплату не платить и реактивы не закупать. Разумное общество умеет использовать на общее благо то, что какие-то конкретные люди лучше всего умеют делать. Вопрос, как это организовать. Для этого нужна Академия наук – общественный институт, который воспроизводится во всех развитых странах. Если какой-то элемент воспроизводится, значит он полезен. Если у всех млекопитающих есть глаза (кроме тех, что живут в пещерах), значит, глаза полезны.
В академической среде есть мем: «Дайте денег и отстаньте, сволочи!». С другой стороны, есть люди, которые двадцать лет говорили, что если Академию не реформировать, придут гунны и отреформируют ее по-своему. Это мы и наблюдаем. Высшее образование и фундаментальная наука полезны как целое, но если выдернуть одного конкретного профессора – ничего не изменится. А вот если выдернуть всех профессоров, то образованию и науке наступит кирдык.
Продолжаю думать над книгой В. Шубинского о Ломоносове.
Автор справедливо утверждает, что Ломоносов не сделал в науке
фундаментальных открытий, подобных законам Галилея, Ньютона или
Лейбница, оставшись на уровне своего учителя Вольфа -
философа-энциклопедиста, имеющего квалифицированное мнение по всем
главным вопросам науки своего времени.
В чем причина - понятно. Галилей и Ньютон были продуктами очень
развитой цивилизации, они руководствовались обыкновенным научным
любопытством и желанием извлечь прибыль из своих изобретений (как
Галилей или Гюйгенс). Когда они думали о вопросах механики, то им
не приходила в голову мысль одновременно с формулами начать писать
стихи о своем предмете. Наука оставалась для них наукой - и только.
Ломоносов же преследовал совсем другие цели, и эти цели остались с
нами по сию пору. Во-первых, наука была нужна ему для построения в
России развитой цивилизации, для наверстания упущенных возможностей
и для последующего обгона европейских конкурентов. Во-вторых, он
был ученый-поэт, непрерывно воспевавший то, что он изучает,
глядевший на опытный мир немного глазами созерцателя. В науке его
прельщала возможность постичь высшую красоту Бытия. Ничего третьего
не было ни у самого Ломоносова, ни в России со времен
Ломоносова.
Мы до сих пор остались в плену этих двух целей. Мы хотим с помощью
науки цивилизовать страну и обогнать соседей. Почему же до сих пор
не цивилизована страна? Наука ведь развивается около трехсот лет, а
цель все та же. Страна не цивилизована потому, что в составе
мировоззрения наших людей нет научного любопытства и научной
строгости мышления, а это, в свою очередь, следствие нелюбви к
порядку. В наших университетах занимались чем угодно - пьянством,
политической борьбой, чиновничьей карьерой, но среди мотиваций
поступления молодых людей в университет почти не было простого
интереса к тому, как устроен мир. Однако при нелюбви к порядку и
наукам, к дисциплине жизни и мысли в России всегда оставалось
поэтическое мироощущение, желание приобщиться к прекрасному,
испытать восторг, вдохновение, очарование красотой. Отсюда
проистекает самый продуктивный и самый общий тип русского ученого -
поэт и мистик. Отсюда Ломоносов, Циолковский, Менделеев,
Вернадский, Чижевский, Вавилов. Поэты, тонкие души, открыватели
красивых закономерностей. созерцатели Вселенной. В их тени все
остальные. Курчатов, Капица, Ландау стали возможны (в том числе и
административно) только благодаря идеям и прозрениям Вернадского,
Королев несмотря на гений своей инженерной мысли навсегда пребывает
последователем Циолковского, все современные ботаники и
селекционеры, строгие и педантичные, вдохновляются вавиловскими
прозрениями. У Бутлерова открытий и учеников гораздо больше, чем у
Менделеева, но он всегда второй, потому что, хотя и мистик, но не
поднялся до таких обобщений. При этом ни один закон электричества,
магнетизма или механики не выведен русским, но огромное число
изобретений и инноваций стали возможны только благодаря России. И
здесь открывается третья цель русского научного пути - изобретение
диковинок и сотворение чудес. Ломоносову это не было интересно, но
его современником был Кулибин.
Почему русские хотят диковинок и чудес? Почему подкованная блоха не
пляшет? Это один и тот же вопрос. Создание подкованной блохи
необходимо не для того, чтобы сделать ее функционирующим аппаратом,
а для того, чтобы потешиться, покуражиться, поглумиться над
существующим порядком. Чтобы этот порядок сломать, чтобы сказать
Творцу: вот мы как без тебя обходимся! Это удивительный парадокс
сознания, когда верующий человек решает нахамить тому, во что
верит, и в результате гибнет, очень довольный своим хамством.
Придуманное русскими ради потехи и куража серьезно заимствуется
западными серьезными умами, и в результате получается хорошо
работающая, полезная и оттого прибыльная вещь.
Итак, все наши научные достижения сводимы всего к трем мотивациям:
а) догнать и перегнать (сюда входит и оборонка); б) восхититься
красотой мира; в) вдоволь поглумиться и над порядком, и над
красотой. Пока народ не полюбит порядок жизни и мысли, ни о каком
серьезном и массовом движении к знанию и науке говорить не
приходится. Пример Ломоносова красноречиво об этом говорит.
Какой из этого следует общий вывод? Наука в России самостоятельными
усилиями воспроизводиться не может. Периодически необходима
немецкая прививка, выписка на русские кафедры западных профессоров,
значительные средства на обеспечение стажировки русских студентов
на Западе, экспертный анализ западными учеными российских
диссертаций. Если в составе народа чего-то недостает, то это нужно
вводить внутримышечно или внутривенно. Иначе никак.
Сохранено
Наука - это краеугольный камень, лежащий в основе современной цивилизации. Наука исключительно важна не только для выживания России, но и для прогрессивного развития (того же выживания) всего человечества.
Осознание этого не лежит на поверхности, поэтому ключевая роль науки часто оказывается непонятна. Отсюда и возникают такие вопросы, как «Почему для России важно развитие науки?» и «Нужна ли нам эта наука вообще?». Давайте попробуем просто и кратко (насколько это возможно) ответить на эти на самом деле очень большие и непростые вопросы.
Закономерности исторического развития или ловушка каргокульта
Сегодня и большую часть всей обозримой истории человек находится в стадии перехода от неосознанного существования, подчинённого стихийным процессам физической, экономической, социальной и т. п. природы, которые крутят и бросают человека как щепку, к самосознанию и целенаправленному самоуправлению собственным существованием и развитием, берущим всякую стихию под контроль и ставящим её на службу человеку. Это движущее противоречие исторического развития в идеальном плане отражается как основное философское противоречие между идеализмом и материализмом, между магическим и научным мышлением.
Эти два типа мышления представляют собой разные стадии развития человеческого самосознания.
Магическое мышление, основанное на чувственно-эмоциональном убеждении и восприятии, господствовало большую часть всей человеческой истории. И за неимением ничего лучшего (по причине младенческой незрелости и слабости человека) выполняло свои объясняющую, объединяющую, общественно-стабилизирующую и т. д. роли на ранних этапах существования человека, когда он в благоговейном ужасе пасовал перед силами природы, приписывая им причудливые фантастические объяснения, так же как ребёнок облекает в удивительную фантастическую плоть пугающие его ночные тени и шорохи.
Научному мышлению, основанному на рациональной логике и практическом опыте, несмотря на исторически относительно краткий период господства этой формы самосознания, человечество обязано подавляющей частью современных благ цивилизации и достигнутого уровня могущества.
Магическое мышление - отжившая, регрессивная форма - это вырожденная модель чёрного ящика, гипотеза, не знавшая экспериментальной проверки и сходу объявленная вечной истиной чисто на основе убеждения, поверхностных умозаключений, традиции или имитации. Содержание чёрного ящика признаётся принципиально непостигаемым, а ритуальные манипуляции на его входе объявляются мистическим «знанием», таинством, позволяющим, де, получить на выходе нужные результаты. Так подопытная обезьяна соображает, какие действия надо сымитировать, чтобы пройти тест и получить сладость, совершенно не понимая смысла действий, которые она выполняет. Так дикари-островитяне, увидев, как белые люди выгружают из транспортного самолёта продукты питания, строят свой собственный муляж самолёта из грязи и палок, чтобы боги, за выполнение должных ритуалов посылающие в этот мир еду, послали вкусные консервы и им (каргокульт). Так толстый поп важно брызгает «святой водой» на ракету и в скорбные лица морально деградировавшим инженерам и эффективным менеджерам, чтобы «гарантировать» успешный пуск.
Научное мышление - это модель белого ящика. Оно призвано ответить на вопрос «как»: как устроен производящий нужные результаты «ящик», как влияют на его работу внешние условия, как без обращения к пляскам с бубном и таинствам достоверно получить воспроизводимый практический результат: научиться решать задачи, производить консервы, проектировать, делать и запускать ракеты и т. д.
И в свете сказанного не надо быть особо умственно одарённым, чтобы понять, что научный подход - путь ведущий к успеху, а дремучий, воинствующий обман каргокульта не ведёт ни к чему хорошему.
Долгосрочная значимость науки: путь к свободе и светлому будущему
Наука становится могущественной производительной силой и всемерно расширяет возможности человека, увеличивает степень его свободы. Уже сегодня благодаря достижениям науки человек в состоянии повторить большинство из тех «неслыханных» чудес, которые породила фантазия древних составителей «божественных» писаний.
Мы не только несказанно превзошли ту фантазию в плане всевозможных эффектов с огнём и светом и прочих бьющих на впечатление фокусов, но также при известных условиях можем управлять природными стихиями (организуя или предотвращая потопы, стирая с лица земли горы и города, и проч.), создавать новые виды животных и растений, на промышленной основе делать из «трёх рыб» десятки тысяч и регулярно поставлять их туда, где в древности эту рыбу и не видывали никогда, можем восстанавливать зрение слепым (излечивая, например, катаракту), и даже возвращать к жизни мёртвых (реанимационная медицина).
От многих аттрибутов нашей сегодняшней обыденности у самых отъявленных древних фантазёров бы приключился кондратий, доведись им глянуть на них хотя бы одним глазком: автомобили, авиалайнеры, скоростные поезда, военная и строительная техника, электрические приборы и машины и т. п. Что бы подумал составитель текстов на папирусе, глиняных табличках или бересте, если бы ему, к примеру, показали обычный смартфон, на котором Вы по дороге в метро чатитесь со знакомыми или читаете новости в Интернете? А что бы они сказали о зомбоящике с разрешением 4К?
И это только область совершенно реальных достижений. Про область иллюзий, которую представляет, к примеру, кинематограф и игровая индустрия, и говорить нечего: тут отдыхают не только все авраамические религии, но даже индуизм с буддизмом. Представьте, как бы плющило наивного средневекового фанатика от таких видений!
Конечно, наши возможности во многих планах пока что относительно скромны. Но и развитие науки пока только в самом начале. Дальней, но видимой перспективой же этого развития, является практически божественная мощь человека с невиданной властью над материей через познание и невиданным же увеличением степеней свободы.
Перспектива - это будущее без борьбы за существование, нехватки необходимого, узаконенного людоедства, принудительного труда, болезней и даже смерти. Это полная власть над пространством, над собственным человеческим телом, над социальной материей. Это - светлое будущее, которое сегодня предвосхищают научная фантастика, программы развития и прогрессивные идеологии и к которому ведёт только один путь: наука.
Краткосрочная значимость науки: выживание
Пока это светлое будущее не наступило, мы вынуждены считаться с одержимой дикими страстями недружественной полустихийной реальностью. И в этих условиях наука - это гарантия безопасности и самого существования, это сила и власть.
Научно-технический прогресс ведёт к постоянному повышению технологического уровня, вместе с ним растёт и военная мощь.
Давно замечено, что закалённые невзгодами представители диких отсталых обществ выносливее, сильнее, решительнее, злее и т. д. изнеженных представителей цивилизованных обществ. Но в бесконечных схватках и войнах неизменно побеждают именно цивилизованные, практически безнаказанно расстреливая папуасов с вертолётов. Цивилизованные вооружены наукой.
Тот, кто не будет инвестировать в постоянно ведущуюся научную гонку, неизбежно отстанет от передового технологического уровня и будет уничтожен. С палкой против пулемёта не попрёшь. Даже малое отставание в этой области сулит отставшей стране большие беды, как то - бо́льшие потери в потенциальном конфликте, бо́льшую уязвимость, бо́льшее напряжение сил и т. д. Технологические преимущества сами по себе, конечно, ещё не гарантируют победу, но серьёзно искажают баланс сил. Наглядных примеров тому и ужасающих катастроф масштаба целых цивилизаций в истории более чем предостаточно.
Наука - это современная реальная магия, способная творить не воображаемые (в стиле «одна бабушка сказала»), не иллюзорные, а совершенно настоящие чудеса. Всякое общество, которое желает изменить жизнь к лучшему, которое хочет, чтобы завтра было лучше, чем вчера, не может обойтись без науки. Россия не исключение, тем более, что и сам вклад России в научный прогресс человечества значителен.
Так же для России, как и для любых других стран, претендующих на самостоятельность, отказ от науки в современных совсем не дружелюбных условиях равносилен самоубийству. Не желаешь тратиться на науку, готовься к бесконечным страданиям.
Вопрос может показаться странным, а ответ на него напрашивается банальный, как колесо - ну, конечно, наука современному обществу нужна! Но давайте подойдем к ответу на этот вопрос не по привычке, а рассмотрим проблему со здравой и, может быть, несколько циничной точки зрения.
Прежде всего определимся с терминологией. Говоря о "науке", я буду иметь в виду только "систему знаний о закономерностях развития природы, общества и мышления". За скобками оставляю технику и высокие технологии, которые не формируют новую "систему знаний", а лишь эксплуатируют существующую. Тезис, который я попробую здесь обосновать, состоит в том, что развитие науки в классическом и ортодоксальном понимании этого слова, а именно как формирование "системы знаний", сегодня современному обществу не нужно. Оно общество тяготит. Оно отвлекает ресурсы от решения задач по выживанию огромных сообществ людей. Оно не в состоянии решить (хотя наука и не должна этого решать) глобальных проблем человечества, решение которых требуется "здесь и сейчас".
Я имею в виду прежде всего проблемы производства и потребления энергии, проблемы обеспечения целых континентов продуктами питания и пресной водой, проблемы загрязнения окружающей среды и многие другие, о которых пишут каждый день газеты, говорят умные и продвинутые телеведущие. Как это ни печально, но сегодня наука нужна только тем, кто в ней работает (в том числе, простите, и мне). Но и это лишь потому, что она пока дает возможность получать за свой ненужный (а точнее, нужный для очень узкого круга коллег), но очень изнуряющий труд маленький кусочек от общего пирога, испеченного законопослушными гражданами - налогоплательщиками. Меня самого эта мысль не вдохновляет, и я бы с ней не согласился, если бы не объективные реалии современной жизни, которые каждый раз ее подтверждают. Но давайте об этом и о другом по порядку.
Немного истории, или зачем генералам знать массу нейтрино?
Занятия науками были всегда уделом богатых. Сначала богатых людей, затем богатых мегаполисов, а сегодня - богатых государств. Только состоятельные люди в богатом обществе могли себе позволить размышлять "О природе вещей", а не думать о хлебе насущном. Занятие науками было при этом личным выбором, а вовсе не социальным заказом. Могущественные короли содержали при своих дворах звездочетов и алхимиков не для формирования "системы знаний", а для предсказания судьбы и добычи "философского камня".
Первые учебники по мирозданию были написаны, по-видимому, Птолемеем. В своих книгах по астрономии, географии и оптике он дал обобщенный свод знаний своего времени. Александрийская научная школа, ярким представителем которой и был Птолемей, перестала существовать после 640 года, когда во время завоевания Александрии арабами сгорела знаменитая Александрийская библиотека. В 1428 году великий внук Тимура, правитель Самарканда и глава династии Тимуридов Улугбек, построил лучшую по тому времени обсерваторию. Просуществовала она всего лишь 21 год, и после убийства Улугбека религиозными фанатиками была разрушена ими до основания.
А через сто лет король Фридрих II по ходатайству датского астронома Тихо Браге построит первую в Европе обсерваторию "Ураниборг". На строительство обсерватории король израсходует "больше бочки золота" (это около полутора миллионов долларов). Но и эта обсерватория просуществует недолго и будет сожжена вместе со всеми астрономическими инструментами во время боевых действий.
Эти небольшие исторические примеры, на мой взгляд, наглядно демонстрируют то, что формирование "системы знаний" (читай - развитие науки) всегда происходило вовсе не по заказу общества, а вопреки ему. Общество в лице королей, а сегодня президентов, министров и различных фондов - не заказывает, да и не в состоянии заказать то, что неизвестно, - новые знания. Формирование заказов на научные исследования происходило и происходит сегодня по порочной, но единственно возможной схеме - они (государство и общество) финансируют научные программы и разработки, а мы (ученые) выдаем внедренный в народное хозяйство результат.
В описанных исторических примерах внедренным результатом был долгосрочный астрологический прогноз вместе с рецептом получения "золота из навоза". А сегодня для обозначения такого результата даже термин специальный появился - "инновационный потенциал научной разработки", который на русском языке просто означает возможность немедленного внедрения результата научной работы в хозяйственную деятельность и получение прибыли. Все это хорошо и даже замечательно, но к формированию "системы знаний" не имеет абсолютно никакого отношения. Формирование "системы знаний" происходит как бы между прочим и является побочным и невостребованным (конечно, до поры до времени, но об этом чуть ниже) продуктом "инновационных исследований".
И противоречие здесь неустранимое, на уровне фундаментальной закономерности - научные исследования, проводимые небольшими коллективами, всегда опережают развитие интеллектуального потенциала остальной части общества и именно поэтому остаются невостребованными. А представители научного сообщества, оформляя заявки на финансирование, лукавят, так же, как лукавил Тихо Браге, советовавший Фридриху II построить обсерваторию якобы для более точных астрологических прогнозов, но на самом деле понимавший, что эта обсерватория нужна для получения новых знаний об устройстве мира. Не думаю, что Фридрих II спал бы спокойней, став приверженцем гелиоцентрической системы.
Что такое наука сегодня? Времена великих одиночек, таких, как Ломоносов, Фарадей или Максвелл, прошли давно. Современная наука сегодня - это огромные коллективы, оснащенные масштабными установками и оборудованием, пожирающими из бюджета своих государств немалые ресурсы. Многим достижениям в формировании современной "системы знаний" мы обязаны совместным вкладом бюджетов нескольких стран в научный поиск. Масштабность и энергетические затраты на получение новых знаний не по силам уже одному государству.
Можно привести анекдотичный пример, когда ученые в 1980-х годах получали громадное финансирование на разработку систем связи между атомными подводными лодками с использованием потоков нейтрино (нейтрино - это такая элементарная частица, предсказанная Паули и открытая в 1930-х годах, которая может свободно пройти сквозь земной шар). Специалистам понятно, что сделать это невозможно - слишком слабо взаимодействует нейтрино с веществом. Но ученым надо было определить, есть ли у этой частицы масса, или она точно равна нулю. От этого зависела судьба создаваемой тогда картины мироздания. Так вот генералам, определяющим финансирование проекта, и была предложена "инновационная идея" о создании приемопередающих устройств, работающих не на радиоволнах, а на нейтрино, которые свободно проходят сквозь земной шар, например, из Тихого океана в Атлантический.
Устройство, понятное дело, не сделали, а вот массу нейтрино померили. Ресурсы были отвлечены немалые, ученые любопытство свое удовлетворили и сказали генералам, что масса у нейтрино если и есть, то очень маленькая, меньше чем 10-32 грамма. Но к тому времени и президент поменялся, и генералы на пенсию ушли.
И вот здесь возникает разумный вопрос: а так уж нам необходима такая наука для того, чтобы строить пароходы, летать в космос и разговаривать по мобильному телефону (в том числе и из подводной лодки)? Так уж необходима такая наука обществу для того, чтобы создавать новое оружие для защиты не совсем понятных ему интересов своих "государств"? И так уж необходимо обществу сегодня тратить колоссальные средства на расширение "системы знаний о закономерностях развития природы, общества и мышления", знать особенности субатомного мира и открывать новые законы природы, которые по силам понять лишь самим открывателям? Зачем генералу платить генеральские за то, чтобы узнать массу нейтрино?
Правило "100 лет"
Легенда гласит, что после доклада в Лондонском королевском обществе в 1831 году об открытии закона электромагнитной индукции Майклу Фарадею одним из Сэров был задан вопрос: "А какой толк для нашего общества от вашего открытия?" На что умудренный Фарадей ответил: "Подождите, пройдет сто лет, и вы мое открытие обложите налогами". Сегодня мы не мыслим нашей жизни без электроэнергии, производство которой основано на "системе знаний", установленной Фарадеем. Мы немало платим за нее, а ее производители платят налоги на полученную прибыль. Предсказание не только сбылось, а констатировало существующую закономерность во взаимоотношениях науки и общества во времени - правило "100 лет"!
Действительно, можно привести подобный пример с открытием Антуаном Анри Беккерелем в 1896 году явления радиоактивности, без которого сегодня (опять-таки через сто лет) немыслимо существование целых отраслей народного хозяйства (медицина, атомная энергетика и прочие) практически во всех странах и на всех континентах (и которые тоже платят налоги).
Сегодняшние достижения в разработке квантовых компьютеров и нанотехнологиях целиком и полностью обязаны той самой "системе знаний" - квантовой механике, которая была создана тоже почти сто лет назад совершенно небольшой группой ученых, имена которых можно пересчитать на пальцах одной руки.
Американским физическим обще¬ством и ЮНЕСКО 2005 год был объявлен годом физики. Почти ровно сто лет назад, в 1905 году, появилась первая статья одного человека, которая называлась "Zur Elektrodynamik der bewegter Korper" ("К электродинамике движущихся тел") и которая перевернула существовавшие представления об устройстве мира, о времени и пространстве. Имя этого человека - Альберт Эйнштейн. Сегодня, то есть через сто лет, "система знаний", начало которой дал Эйнштейн, не только пополняет бюджеты разных стран в виде налоговых отчислений, но и стала просто мировоззрением большинства.
Фарадей был прав. Подождите сто лет. Но подойди мы в его время с сегодняшней меркой оценки эффективности научных разработок, "инновационный потенциал" во всех этих примерах был бы просто равен нулю. Теперь, зная это правило "100 лет", я смею утверждать, что сегодняшнему, озабоченному проблемами выживания обществу не нужна "система знаний", которая, может быть, будет востребована через сто лет. И только богатое общество (а какое общество сегодня богато?), имеющее у своего руля просвещенных руководителей (а бывают ли такие?), может потратить свои ресурсы на неизвестную еще "систему знаний".
Но в условиях существующего системного кризиса и нерешенных глобальных проблем, упомянутых выше, богатого общества сегодня нет ни на одном континенте. И в ближайшие сто лет ситуация вряд ли изменится, если только "золотой миллиард" нашего земного населения не узурпирует окончательно доступ остальных к жизненным ресурсам планеты и исключительно для себя и своих потомков займется пополнением "системы знаний".
Перепроизводство в "системе знаний"
Быстрое развитие науки уже привело к отрицательным последствиям. Это и нагромождение неиспользуемой информации, и большой разрыв между тем, что делается в научных лабораториях и тем, чему учат в школе, и появление нового типа профессионального ученого-карьериста, ставящего науку на службу собственным интересам, и очень малая эффективность в исправлении вреда, нанесенного природе неумелым "научно-техническим прогрессом". Налицо все черты кризиса перепроизводства "системы знаний". Откройте современные школьные учебники по естествознанию. Вы не увидите там ни слова о "системе знаний", которая формировалась несколько десятилетий назад.
Структура микромира, "великое объединение" взаимодействий в природе, квантовая телепортация и достижения в астрофизике. Старый и добрый учебник Перышкина по физике в трех томах сегодня более современен, чем нынешние. Логика проста - нет "инновационного потенциала" у этой "системы знаний", и нет нужды забивать этим голову детям. А детям этих детей жить через сто лет на нашей земле. Общество не хочет их готовить к жизни в соответствии с правилом "сто лет". Потому что у него нет времени, и оно не может (хотя, возможно, хочет) ждать сто лет.
А вот у астрологических предсказаний "инновационный потенциал" сегодня как никогда высок. На все лады колдуют, привораживают и отвораживают, снимают порчу всякие маги и экстрасенсы. Можно назвать это кризисом разума. Наш главный враг сегодня - поразившая общество болезнь невежества из-за перепроизводства "системы знаний", которая более не воспринимается обществом.
Напрашивается аналогия со ступором при сильном эмоциональном возбуждении - торможение нервной системы на поступающий поток информации. Уроки истории и добывавшиеся в течение веков знания забываются. Ученые и профессионалы уходят и замещаются дилетантами, у которых не бьшо за душой какой-либо теории или выстраданного учения. Развитие общества не поспевает за формированием новой "системы знаний". Возникает громадный провал между меньшинством, формирующим эту самую "систему знаний", и остальным большинством, не способным воспринять ее. В отличие от объективных обстоятельств, о которых я сказал ранее, это является мощным субъективным фактором, отторгающим общество от науки.
О нравственности и духовности
Попробую ответить еще на один важный вопрос: способствует ли само по себе занятие наукой воспитанию нравственных качеств, так важных для развития общества, для его просвещенного структурирования? Смею утверждать, что история развития науки и общества не дает возможности установить какую-либо связь между этими двумя категориями - наукой и нравственностью. Да и вообще сомнительно, чтобы существовали профессии, способные лишь фактом своего существования переделывать чертей в ангелов и ведьм в монахинь. А подлецов и мошенников в научной среде не меньше, чем, например, в банковской или жилищно-коммунальной.
Наш замечательный писатель Лев Успенский (создавший когда-то вместе с Я. Перельманом в Ленинграде известный Дом занимательной науки) говорил, что лишь профессии палачей и проституток были (и остаются) такими, да и здесь существует дилемма о причинно-следственной связи - либо профессия началась с порока либо порок с профессии. То есть и здесь сегодняшняя наука не в состоянии ни на что повлиять.
Кладбище динозавров
Первооткрыватель крупнейшего из известных кладбищ динозавров в пустыне Гоби, писатель Иван Ефремов в одном из давних интервью "Литературной газете" сказал, что уже сегодня существуют основания для прекращения научных исследований. "Усложнения научных исследований, особенно в физике и химии, поглощают значительную часть общественного дохода. Чтобы не превратить науку в экономическое бедствие, вероятно, надо соразмерять ее вклад в достижение счастья людей со средствами, потраченными на нее. Это трудно, но достижимо, если наука сумеет вновь заслужить доверие, которая она уже начала терять именно в вопросе человеческого счастья". Не могу согласиться с этой мыслью в части человеческого счастья. Счастья от науки в том понимании этого слова, которое я очертил выше, придет к нам не раньше чем через сто лет - нас уже не будет в этом мире. Не прибавится человеческого счастья и от понимания природы вакуума, и от открытия новых элементарных частиц. Счастливы будут лишь те немногие, кто достиг очередного понимания устройства мира, но таких единицы.
И счастливы они будут лишь потому, что в силу своей генетической предрасположенности не могут жить без ощущения понимания природы. Таких, повторюсь, единицы, и они будут появляться всегда, пока существует человечество. А обществу надо прилагать усилия для более эффективного использования существующей "системы знаний" для решения на ее основе своих проблем. Пусть не будут построены новые и дорогие ускорители и коллайдеры для раскрытия тайн микромира, пусть будут сняты с орбиты дорогие телескопы для наблюдения за далеким космосом. Трагедии не произойдет.
А вот если будет утеряна "система знаний", которая формировалась последние сто лет, тогда и произойдет трагедия. И вполне возможно, что через миллион лет (а может, и раньше) представителями следующей новой цивилизации будет открыто другое кладбище, но уже не динозавров. И задача общества сегодня сохранить (я не говорю приумножить - это обществу сегодня не под силу) во имя своего собственного спасения то, что сделали его лучшие представители.
В. МАЛЫШЕВСКИЙ "Знание - Сила", №3. 2007.